Каменный цветок. Рисунок к рассказу каменный цветок бажова
И всё то здесь как настоящее
Павел БажовМедной горы Хозяйкас иллюстрациями Вячеслава Назарука
Когда-то, как сейчас кажется уже довольно давно, мы отправили в новую жизнь"Серебряное копытце" с рисунками Марины Успенской. Замечательно, сказали нам читатели, но мы хотим большой сборник. И вот, полгода назад появилась "Малахитовая шкатулка" с Баюскиным, самый полный на сегодня сборник сказов Павла Бажова. Очень хорошо, сказали читатели, но мы хотим меньше сказок, но много-много картинок и чтоб красиво! сказочно! ярко!
Так и появилась идея сделать избранное из четырех основных сказок, которые объединяет фигура самой - Медной горы Хозяйки с известными рисунками Вячеслава Назарука.
Всего, как могут уточнить счастливые обладатели тома с рисунками Баюскина, в цикл "Сказы о Хозяйке Медной горы" входят десять историй, но самые-самые известные, это:• Медной горы Хозяйка• Малахитовая шкатулка• Каменный цветок• Горный мастер.Именно они и вошли в нашу новую книгу.
Рисунки к этим сказам нарисовал замечательный художник Вячеслав Назарук (даже страшно далекие от книг люди могут вспомнить его как мультипликатора - сага о коте Леопольде, "Мама для мамонтенка", "Крошка Енот"). Созданы рисунки к сказам Бажова были довольно давно - в начале 70-х гг и изначально предназначались для набора открыток издательства "Изобразительное искусство", но достаточно быстро стали издаваться как иллюстрации к книге.
Выходили они в разных издательствах, в разных вариантах, самый качественный по уровню полиграфии сделала Дрофа в нескольких изданиях.Специфика рисунков, созданных именно под открытки, отразилась и на книгах - иллюстрации не очень равномерно идут по тексту, чувствуется, что определенные моменты художнику более интересны, а какие-то нет.Всего рисунков 32, по 8 на каждую сказку. Так как они идут не равномерно, отсюда и несколько странная подача: у той же Дрофы несколько рисунков "уехали" в совсем другие сказки и получилось, что Данила с Катериной стали почему-то героями "Малахитовой шкатулке".
А теперь почему мы так долго возились... И почему наша новая книга совсем-совсем иная, чем все предыдущие издания... И почему эта книга нарисована в камне...
Дело в том, что все издания до нашего базировались на одной оцифровке изображений, то есть в основе печатаемых рисунков лежали не оригиналы, а некогда сделанные цифровые изображения. Дальше - у кого как получалось: всё зависело от издательств, типографий, печатных материалов.Мы изначально были против такого пути.
Я много раз уже писала: качество напечатанной книги зависит не только от типографии, не только от бумаги, не только от работы сотрудников издательства (верстки и препресса), но очень многое зависит от качества изначальных файлов. При этом я беру только ситуацию, когда сохранились оригиналы.
Само наличие оригиналов - это не панацея, я знаю массу книг, где наличие и сохранность оригинальных иллюстраций не помогло книге в плане качества. Чтобы получить хорошо напечатанную книгу этот оригинал должен быть еще и хорошо оцифрован (сфотографирован, отсканирован). Если изначально файлы плохие, то никакие ваши знания фотошопа, никакая супертипография ни здесь, ни заграницей не вытянет книгу в целом. Да, очень многое можно подправить, вытащить, но возможности даже современной печати не безграничны. Это как фотография, "щелкнутая" на дешевый телефон против фотографии, сделанной приличной зеркалкой.
В этом и были все проблемы. Мы всегда стараемся оцифровывать сами, но в этом случае не получалось, изначально мы получили готовую оцифровку и оригиналов этих работ к Бажову не видели. Я посмотрела файлы предыдущего издания и честно сказала, что да, мы сделаем чуть лучше, что-то вытянем, что-то вытянет Рига, но качества оригиналов мы не получим. При этом тогда я еще не видела оригинальных работ, но даже по этой темной и мутной оцифровке можно было понять, сколько было потеряно.
Мы стали вести долгие и напряженные переговоры с художником, объясняя, что делать как уже делали - бессмысленно и вредно, что если и делать новую книгу, то супер качественно. Очень сложно объяснить, что не все дело в бумаге или типографии, сложно объяснить (а это не первое наше подобное объяснение), почему всех ( т.е. другие издательства) всё устраивает, а нас - нет.
Почему возникли сложности с оцифровкой? Мы знали, что оригиналы работ, все 32 иллюстрации были живы, но они были закрыты (зарамлены), убраны на хранение плюс были больше опасения, что работы сыпятся и открывать их нельзя. Я даже пыталась найти какой-то способ обойти стекло, не снимая его, но никак...
И наконец мы смогли убедить художника, что надо делать новую оцифровку, что не увидев работ, по ним нельзя работать. И мы это сделали!!!!Именно поэтому я могу с полным основанием сказать, что наше издание будет непохожим на все предыдущие по качеству воспроизведения работ.
По сравнению с предыдущими изданиями иллюстрации ярче, сочнее, четче, живее, мы смогли зацепить игру художника на контрастах света и тени, и, самое главное, передать красоту камня... Да-да, именно камня. Дело в том, что это не просто рисунки. Это инкрустация камнем. Да, камня. Просто этот камень - рисованный.
Как рассказывал сам художник, работа над этими иллюстрациями началась с похода в Минералогический музей, где он зарисовывал камень, много-много камня, пластины тех самых уральских самоцветов. Зарисовывал тщательно, передавая различными способами фактуру, оттенки, все многообразие камня. Потом эти рисованные пластины разрезались и, подобно каменным инкрустациям, вкладывались, вклеивались, вплетались в изображение: обрамление фигур, своды пещер, дворцовые интерьеры, горы и ущелья - они все нарезались из такого рисованного камня.
Цвета корректировали уже в издательстве, под руководством Вячеслава Михайловича Назарука на экране, что-то осветляли, что-то наоборот - затемняли, проведя несколько часов перед монитором, просматривая каждую иллюстрацию.Очень много времени ушло на убирание бумажной пыли, видимо из-за подбора способов передачи фактуры камня рисунки плохо сохли, на них налипло много бумажной и прочей пыли. всякие соринки. Но было очень важно сохранить и передать фактуру рисунка, фактуру нарисованного камня, а отделить пыль от рельефа сложно, приходилось буквально расчищать и реставрировать по миллиметру, отдельными маленькими фрагментами, подбирая режим под каждый конкретный кусочек. Все это заняло уйму времени.
Книга сдана, печатает ее латвийский ПрессесНамс, бумага - меловка. Формат - 205 на 290 мм, иллюстрации идут "под обрез", т.е. переводя на "русский" - полностью заливаю полосу.
Специально нарезала много фрагментов, сильно увеличенных кусочков, чтобы увидеть ту самую инкрустацию камнем...
Ну, что же ждем, теперь все зависит от типографии.
red-balls.livejournal.com
👍 Каменный цветок 🐱 | Сказки для детей. Рассказы и сказки с картинками
Сказки » Авторские сказки » Русские писатели » Сказки Бажова П.П. » Каменный цветок
Не одни мраморски на славе были по каменному-то делу. Тоже и в наших заводах, сказывают, это мастерство имели. Та только различка, что наши больше с малахитом вожгались, как его было довольно, и сорт — выше нет. Вот из этого малахиту и выделывали подходяще. Такие, слышь-ко, штучки, что диву дашься: как ему помогло.
Был в ту пору мастер Прокопьич. По этим делам первый. Лучше его никто не мог. В пожилых годах был.
Вот барин и велел приказчику поставить к этому Прокопьичу парнишек на выучку.
— Пущай-де переймут все до тонкости.
Только Прокопьич, — то ли ему жаль было расставаться со своим мастерством, то ли еще что, — учил шибко худо. Все у него с рывка да с тычка. Насадит парнишке по всей голове шишек, уши чуть не оборвет, да и говорит приказчику:
— Не гож этот… Глаз у него неспособный, рука не несет. Толку не выйдет.
Приказчику, видно, заказано было ублаготворять Прокопьича.
— Не гож, так не гож… Другого дадим… — И нарядит другого парнишку.
Ребятишки прослышали про эту науку… Спозаранку ревут, как бы к Прокопьичу не попасть. Отцам-матерям тоже не сладко родного дитенка на зряшную муку отдавать, — выгораживать стали своих-то, кто как мог. И то, сказать, нездорово это мастерство, с малахитом-то. Отрава чистая. Вот и оберегаются люди.
Приказчик все ж таки помнит баринов наказ — ставит Прокопьичу учеников. Тот по своему порядку помытарит парнишку, да и сдаст обратно приказчику.
— Не гож этот…
Приказчик взъедаться стал:
— До какой поры это будет? Не гож да не гож, когда гож будет? Учи этого…
Прокопьич знай свое:
— Мне что… Хоть десять годов учить буду, а толку из этого парнишки не будет…
— Какого тебе еще?
— Мне хоть и вовсе не ставь, — об этом не скучаю…
Так вот и перебрали приказчик с Прокопьичем много ребятишек, а толк один: на голове шишки, а в голове — как бы убежать. Нарочно которые портили, чтобы Прокопьич их прогнал.
Вот так-то и дошло дело до Данилки Недокормыша. Сиротка круглый был этот парнишечко. Годов, поди, тогда двенадцати, а то и боле. На ногах высоконький, а худой — расхудой, в чем душа держится. Ну, а с лица чистенький. Волосенки кудрявеньки, глазенки голубеньки.
Его и взяли сперва в казачки при господском доме: табакерку, платок подать, сбегать куда и протча. Только у этого сиротки дарованья к такому делу не оказалось. Другие парнишки на таких-то местах вьюнами вьются. Чуть что — навытяжку: что прикажете? А этот Данилко забьется куда в уголок, уставится глазами на картину какую, а то на украшенье, да и стоит. Его кричат, а он и ухом не ведет. Били, конечно, по началу-то, потом рукой махнули:
— Блаженный какой-то! Тихоход! Из такого хорошего слуги не выйдет.
На заводскую работу либо в гору все ж таки не отдали — шибко жидко место, на неделю не хватит. Поставил его приказчик в подпаски. И тут Данилко не вовсе гож пришелся. Парнишечко ровно старательный, а все у, него оплошка выходит. Все будто думает о чем-то. Уставится глазами на травинку, а коровы-то — вон где! Старый пастух ласковый попался, жалел сироту, и тот временем ругался:
— Что только из тебя, Данилко, выйдет? Погубишь ты себя, да и мою старую спину под бой подведешь. Куда это годится? О чем хоть думка-то у тебя?
— Я и сам, дедко, не знаю… Так… ни о тем… Засмотрелся маленько. Букашка по листочку ползла. Сама сизенька, а из-под крылышек у ней желтенько выглядывает, а листок широконький… По краям зубчики, вроде оборочки выгнуты. Тут потемнее показывает, а середка зеленая-презеленая, ровно ее сейчас выкрасили… А букашка-то и ползет.
— Ну, не дурак ли ты, Данилко? Твое ли дело букашек разбирать? Ползет она — и ползи, а твое дело за коровами глядеть. Смотри у меня, выбрось эту дурь из головы, не то приказчику скажу!
Одно Данилушке далось. На рожке он играть научился — куда старику! Чисто на музыке какой. Вечером, как коров пригонят, девки-бабы просят:
— Сыграй, Данилушко, песенку.
Он и начнет-наигрывать. И песни все незнакомые. Не то лес шумит, не то ручей журчит, пташки на всякие голоса перекликаются, а хорошо выходит.
Шибко за те песенки стали женщины привечать Данидушку. Кто пониточек починит, кто холста на онучи отрежет, рубашонку новую сошьет. Про кусок и разговору нет, — каждая норовит дать побольше да послаще. Старику пастуху тоже данилушковы песни по душе пришлись. Только и тут маленько неладно выходило. Начнет Данилушко наигрывать и все забудет, ровно и коров нет. На этой игре и пристигла его беда.
Данилушко, видно, заигрался, а старик задремал по малости. Сколько-то коровенок у них и отбилось. Как стали на выгон собирать, глядят — той нет, другой нет. Искать кинулись, да где тебе. Пасли около Ельничной… Самое тут волчье место, глухое… Одну только коровенку и нашли. Пригнали стадо домой… Так и так обсказали. Ну, из завода тоже побежали-поехали на розыски, да не нашли.
Расправа тогда, известно, какая была. За всякую вину спину кажи. На грех еще одна-то корова из приказчичьего двора была. Тут и вовсе спуску не жди. Растянули сперва, старика, потом и до Данилушки дошло, а он худенький да тощенький. Господский палач оговорился даже:
— Экой-то, — говорит, — с одного разу сомлеет, а то и вовсе душу выпустит.
Ударил все ж таки — не пожалел, а Данилушко молчит. Палач его вдругорядь — молчит, втретьи — молчит. Палач тут и расстервенился, давай полысать со всего плеча, а сам кричит:
— Я тебя, молчуна, доведу… Дашь голос… Дашь…
Данилушко дрожит весь, слезы каплют, а молчит. Закусил губенку-то и укрепился. Так и сомлел, а словечка от него не слыхали. Приказчик, — он тут же, конечно, был, — удивился:
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7
Понравилась сказка? Тогда поделитесь ею с друзьями: Поставить книжку к себе на полку Распечатать сказкуЧитайте также сказки:
audioskazki.net
Иллюстрации Геннадия Сидоровича Мосина к "Уральским сказам" Павла Петровича Бажова
Дорогое имячко
Медной горы Хозяйка
Малахитовая шкатулка
Каменный цветок
Горный мастер
Хрупкая веточка
Две ящерки
Приказчиковы подошвы
Марков камень
Сочневы камешки
Таюткино зеркальце
Кошачьи уши
Про великого полоза
Змеиный след
Жабреев ходок
Золотые дайки
Огневушка-Поскакушка
Синюшкин колодец
Серебряное копытце
Ермаковы лебеди
Золотой волос
Живинка в деле
Тяжелая витушка
Голубая змейка
Широкое плечо
kidpix.livejournal.com
Викторина по сказам Павла Бажова «Каменный цветок»
Наверное, почти каждый хотя бы раз в жизни наверняка слыхал о Хозяйке Медной горы, Огневушке-Поскакушке или Серебряном копытце. И немудрено! Ведь этих персонажей давным-давно знают и любят не только на их уральской родине, но и по всему миру далеко за её пределами. А уж на самом Урале они настолько популярны, что их помещают не только на сувениры и коробки для конфет, но даже на гербы некоторых городов. Вот так! А тем из вас, кто всё-таки ещё не успел познакомиться с этими персонажами, сегодня самое время расширить свой кругозор! Потому что эту викторину нашего детского сайта мы посвящаем сказам Павла Петровича Бажова - известного уральского писателя, подарившего нам с вами эти замечательные образы и истории.
Бажов родился 27 января 1879 года на Урале, в маленьком городке Сысерть. Его отец был мастером на горнодобывающем заводе, а мать кружевницей (т.е. мастерицей, изготавливающей кружева). Жили они бедно, и семья часто переезжала - отец работал то на одном заводе, то на другом. Эти путешествия по металлургическим городкам Урала произвели на будущего писателя огромное впечатление. Говорят, он очень любил бывать в деревне Полевая (нынешнем городе Полевском), и слушать рассказы жившего там Василия Алексеевича Хмелинина - «дедушки Слышко», как звали его ребята. Слышко сердился, когда мальчишки просили его рассказать сказку: «Сказку старухи маленьким сказывают. А я - про старинное житьё помню. Только это не сказки, а сказы да побывальщины прозываются. Иное, слышь-ко, и говорить не всякому можно. С опаской надо. А ты говоришь, сказки!»
Интересно, что изначально фамилия Бажовых писалась как Бажевы, а «бажить» - это по-северному означает «ворожить, колдовать». Отсюда пошло мальчишеское прозвище Бажова - Колдунков, которое позднее стало одним из литературных псевдонимов писателя - Колдунков Егорша.
Окончив в 1899 году Пермскую духовную семинарию, Бажов работал учителем русского языка. В 1911 году женился на своей ученице, Валентине Александровне (в девичестве - Иваницкой). В семье родилось семеро детей, однако в лихие годы Павел и Валентина потеряли троих. Свободное от работы время Бажов проводил в путешествиях по родному краю - записывал рассказы рабочих, изучал труд камнерезов, сталеваров, гранильщиков, оружейников и других мастеров Урала, собирал фольклор, горняцкие легенды и старинные устные предания - так называемые «тайные сказы», многие из которых рассказывал ему в детстве дедушка Слышко.
В Октябрьской революции Бажов увидел конец социального неравенства. В Гражданскую войну, в конце апреля-начале мая 1918 года, он прибыл в Семипалатинскую губернию, а в июне 1918 года - в город Усть-Каменогорск (Казахстан). Сразу же включился в работу по организации подполья и единой тактики сопротивления в случае падения советской власти в области и уезде. Воевал на стороне красных, был начальником информационного отдела штаба 29-й дивизии, редактировал армейскую газету, печатал на страницах «Окопной правды» свои очерки, рассказы и фельетоны, в течение года был членом Семипалатинского губкома партии, участвовал в создании партизанских отрядов Алтая и Сибири.
В конце 1921 года Бажов вследствие тяжёлого заболевания и по просьбе Камышловского исполкома возвращается на родной Урал, в город Камышлов (основная причина была в доносах в Губернском ЧК Семипалатинска на его бездействие в период власти Колчака), где продолжает журналистскую и литературную деятельность, пишет книги по истории Урала, собирает фольклорные записи. В 1923—1931 гг. работает в областной «Крестьянской газете». Первая книга очерков Бажова «Уральские были» вышла в 1924 году. В 1936 году в журнале был опубликован первый из его уральских сказов «Девка Азовка», в одночасье принесший Бажову известность, а в 1939 году вышло первое издание «Сказов старого Урала» - так первоначально назывался сборник «Малахитовая шкатулка». Впоследствии автор неоднократно пополнял его новыми сказами - они стали главным делом его жизни. На сегодняшний день «Малахитовая шкатулка» много раз переиздавалась миллионными тиражами и переведена на десятки языков мира.
Для нашей викторины мы взяли из «Малахитовой шкатулки» два сказа - «Каменный цветок» и «Горный мастер»: те, что рассказывают нам историю камнереза Данилы-мастера и его отважной невесты Катерины. Пересказывать её здесь не будем, заметим лишь, что она так полюбилась читателям, что не раз была экранизирована, а также по ней были поставлены спектакли, балет и даже опера! Но интереснее всех мультфильмов и спектаклей, конечно же, остаются сами сказы. Так что, желаем вам увлекательного чтения, и - удачи в разгадывании викторины!
В оформлении викторины использованыиллюстрации художника Николая Пшинки
skarb-papcha.ru
